По улице шла женщина с маленькой болонкой на поводке.
Уотсон подошёл к окну, посмотрел на даму с собачкой и сказал:
- Холмс, а помните ли Вы дело о собаке Баскервилей?
- Смутно, мой милый Уотсон. Крайне смутно. Столько всяких тел было. Разве всех упомнишь?
- Ну, так я Вам напомню, - сказал Уотсон и раскрыл книгу Конан Дойла.
- С удовольствием послушаю, - ответил ему знаменитый сыщик, нюхнул с ногтя коксу и раскурил свою трубку.
Однако затянуться ему было не суждено. В дверь постучали и, не дожидаясь, когда откроют, ввалились в комнату две пожилых леди.
- Мистер Холмс, Мистер Холмс! Убили!
- Кто? Кого? Когда? - Холмс был спокоен и благолепепен, как только что отобедавший удав в террариуме местного зоопарка.
- Вы присаживайтесь, - встрял без мыла Уотсон и указал дамам на диван.
- Благодарю Вас, - сказала одна и плюхнула свою тушку рядом с недожидавшейся приглашения подругой.
- Теперь всё по порядку. С самого начала, - тихо произнёс Уотсон.
- Я родилась в...
- Нет. Это слишком далеко, - заметил Холмс. - Как говорил Мопассан: - ближе к телу.
- Какому телу?
- Телу покойного, - пояснил он.
- А! Ну да. Я и говорю: лежит он весь такой синий..., - сказала одна.
- В смысле пьяный?
- Нет. В смысле мёртвый, - ответила вторая.
- А, может быть, он просто спит.
- Может, и спит. Не знаю, - первая.
- Но что-то подсказывает нам, что спать с топором в голове как-то не очень удобно, - вторая.
- Ладно. Давайте проследуем на место преступления. Может, там будет пояснее.
Странно, но на месте преступления, кроме трупа да мух, никого. Даже вездесущие лондонские зеваки, и те почему-то запаздывали.
- Уотсон, исследуйте-ка содержимое карманов покойного, - распорядился Холмс и поднял взгляд свой в морось вечно хмурого города.
- В карманах пусто, - вернул сыщика с мокрых небес на землю грешную голос доктора. - Только удостоверение личности на имя некоего господина Раскольникова.
- Это уже кое-что. Денег, драгоценностей, наркотиков, оружия нет?
- Пусто.
- Жаль. Очень жаль.
- Потому что ниточка оборвалась? - предположил Уотсон.
- Потому что у меня марафет закончился, - объяснил Холмс. - Кумарить начинает.
- А причём тут деньги или драгоценности?
- Элементарно, Ватсон. Мы бы на них купили кайфу.
- Да уж. Дорожка-другая сейчас бы не помешала.
- Погодите-ка. Как, говорите, зовут убиенного?
- Раскольников. Похоже, русский.
- Так оно и есть. Федор Михалыч.
- Раскольников?
- Достоевский.
- Нет. Не Достоевский, а Раскольников.
- Всё верно. "Преступление и наказание". Я гений! Этого господина убила старуха процентщица.
- Почему Вы так решили?
- Классиков русской литературы читать надо, а не только Конана "варвара" Дойла.
- С какого это боку затесался сюда классик русской литературы? К тому же я читал его.
- Элементарно, Ватсон. Месть. Самая банальная месть обманутой женщины.
- Но, Холмс, позвольте, в романе Достоевского происходило всё с точностью до наоборот.
- Ах, Уотсон. Милый Уотсон, кто ж их разберёт – этих русских?