– Смотрите, Дед Мороз! – крикнул я.
– Где? – возбуждённо завертела головой старшая.
– Где? – пискнул младший.
Он часто вторит сестре. Ей, Ксюхе, семь, а ему-то, Гошке, всего три, да и то без пары недель. Ну и вот, стоит ей заявить, что она хочет, допустим, бутерброд с сыром, как он немедленно встревает: «Я тоже хочу бутерброд! С маслом и с икрой!»
А тут – Дед Мороз. Конечно, будешь повторять за старшей.
– Да вон же, – показал я.
– Вижу! – закричала Ксюха. – Дед, догоняй, я хочу его посмотреть!
– Дед, догоняй! – заверещал Гошка. – Я хочу его посмотреть! И потрогать!
Мы медленно ехали по двору, битком забитому машинами. Я за рулём, справа жена моя единоутробная, сзади внуки, багажник переполнен – жратва, вино, водка, виски, коньяк, текила, мешок с подарками. Тридцать первое, середина дня, только-только стартовали на дачу, Новый год встречать. Дети – которые родители внуков – ближе к вечеру подтянутся, тоже со жратвой, вином, водкой, коньяком, виски, текилой, подарками. Потом и гости приедут. Всё с тем же самым.
Только вот у меня в багажнике подарки не как у всех. Они у меня – в здоровенном джутовом мешке из-под индийского риса. Непременный атрибут Деда Мороза.
Стартовали, значит, выбираемся из родного московского двора, и метрах в пятидесяти впереди – Дед Мороз топает. Тощий, узкоплечий, а семенит шустро, догонишь его, как же.
– Не успеем, – буркнул я.
И правда, Дед Мороз свернул к ближайшему подъезду, слегка покачнулся и исчез за дверьми.
– Уже набрался, – пробормотала жена.
– Кто набрался? – откликнулся я, автоматически добавив возмущения в голос.
– Он, кто же, – откликнулась жена. И сухо добавила. – У тебя-то ещё всё впереди.
– Ладно, – громко сказал я, выруливая из двора, – Дед Мороз к другим детям пошёл, а вечером к нам заявится, никуда не денется. С подарками.
А сам подумал: этот Дед Мороз – субтильный какой-то. Цыплёнок, а не Дед Мороз. То ли дело наш – друг мой Палыч. Роста обычного, с меня будет, зато веса – центнер как минимум. Да, это верно – у нас ещё всё впереди, Палыч пьёт, как северный олень, мне с ним всегда нелегко приходится. И Надьке, его жене, тоже, хотя и в другом смысле.
Ну да праздник же. А уж в качестве Деда Мороза Палыч вообще незаменим.
Доехали без приключений. Первым делом я багажник разгрузил и водку в холодильник определил, а вторым – баню раскочегарил. Пока она топилась, снежок во дворе побросал – прилично навалило. Хорошо так всё, по-новогоднему.
Попарился, вышел; уже, оказывается, дочь и зять приехали. Мелкие покормлены, спать уложены, можно и пообедать не спеша. Я, конечно, после баньки себе не отказал: рюмка-другая, да под селёдочку, не помешает… И борщ огненный… И ещё рюмка-другая, под котлеты домашние с картошечкой жареной… И вздремнуть полчасика – всё-таки год нелёгкий выдался.
В общем, разбудила меня жена часов в семь, иди, говорит, с внуками погуляй, всё равно в доме от тебя толку никакого. Заодно, мол, и гостей встретите.
Ну, гостей просто так встречать скучно. Взяли мы фонарики, двинули на речку замерзшую.
– А Дед Мороз точно придёт? – спросила Ксюха, в очередной раз извалявшись в снегу.
– А как же! – заверил я. – Вставай, простудишься!
– Только, – сказала Ксюха, – ты Дед Морозом не наряжайся! И папа пусть не наряжается! Я настоящего хочу!
– Я тоже настоящего хочу! – поддакнул Гошка, старательно зарываясь в сугроб.
– Да вы что? – изумился я. – Я?! В жизни никем не наряжался! Само собой, настоящий будет! Вылезай из сугроба, дай отряхну тебя, да стой же ты спокойно!
В этот момент у меня в кармане мерзко зазвонил телефон. Мерзко – потому что, судя по мелодии, звонил кто-то из группы «Кредиторы». Суки, подумал я, до Нового года всего ничего, а им неймётся.
– Ну? – неприветливо произнёс я в трубку.
– Здорово, Саныч! – прозвучал голос Палыча.
Действительно, вспомнил я, он у меня по ошибке в эту группу затесался, а перенести всё лень.
– Извини, Палыч, – сказал я, – с гнидой одной тебя спутал. С наступающим, однако. Вы далеко?
– С уходящим, – уточнил мой друг, – а потом уже и с наступающим. Слышь, Саныч, тут такое дело… Короче, три дня пахал, как последняя падла, сейчас вот домой пришёл, накатил, потом ещё накатил, ехать никуда не могу… Ты извини, встречайте уж без нас… А мы, может, первого подтянемся… Или второго… В общем, увидимся… С наступающим… И всей семье твоей…
Первое, что в голову пришло – я один столько не выпью. На зятя-то надежды мало. Совсем даже никакой на него надежды, он пьёт типа по-европейски. Водку – мелкими глоточками. Одна рюмка на вечер. Цены ему нет, зятю моему…
Значит, придётся допивать и первого числа, и второго, и, глядишь, третьего. Потому что ясное дело – Палыча уже ждать не приходится, знаю я его.
Второе – про Деда Мороза. Внукам-то обещано. А, похоже, облом. Практически катастрофа.
Так-так-так, сказал я себе. Но больше ничего не сказал. Как-то не придумалось ничего, что бы этакого сказать, даже самому себе. А уж мелким-то…
Вернулись в дом. Внуки уселись мультики смотреть, а я поведал новости жене. Та, как обычно, проявила недюжинную смекалку пополам с язвительностью.
– Во-первых, – заявила она, – и слава богу, без Палыча своего меньше выпьешь. Во-вторых, бери вот этот пакет, бери детей, идите соседей поздравлять. Да не внуков бери, господи ж ты боже мой, а детей! А мне некогда, мне ещё строгать и строгать! А вы идите, да полковника попроси выручить по-соседски. Пусть Деда Мороза сыграет.
Это у нас традиция – соседей поздравлять. И у них традиция такая же – нас поздравлять. Хорошие соседи, нет слов, только жена моя, хоть и сообразительна не по годам, а одного не учла: полковник – он не полковник, а генерал высокопоставленный, и стать у него соответствующая. Полковников-то я навидался, они, бывает, животы свои выставят, и кажется, органические у них мозоли эти, майоры с капитанами робеют… А войдёт какой генерал – и сразу кто-нибудь скомандует: «Товарищи офицеры!», и вот уже все стоят навытяжку, и полковники, как на подбор, оказываются вполне поджарыми ребятами.
А наш сосед, Николаич, – настоящий генерал. И если на стокилограммовом моём Палыче дедморозов халат ещё как-то сходится, то в Николаиче – два метра роста и десять пудов живого веса. Ему этот халат – как мне Гошкина курточка. Смешно смотреться будет и ненатурально. Не пойдёт. Жаль, конечно – как собутыльник генерал Палычу не уступит. Но – увы.
Жене я, однако, ничего такого не сказал. Выразил сомнения уже детям, когда мы к соседским воротам подходили. Дочь отчего-то хихикнула, а зять хмыкнул и довольным тоном проговорил:
– Бабушка у нас у-умная… А вы, Юрсаныч, правы. И вообще – такого буйвола даже Гошка опознает. А уж Ксюха-то... В жизни они не поверят, что это настоящий Дед Мороз.
В общем, не стал я даже заговаривать с соседом на тему Деда Мороза. Тем более, что, постояв с Николаичем рядом – обычно-то мы через забор здороваемся, да и всё, – в очередной раз ощутил себя лилипутом. И только ритуальная стопка чего-то крепкого – похоже, авиационного спирта, настоянного на чём-то сугубо забайкальском, – немножко сгладила чувство неполноценности. Вторая совсем расслабила, даже показалось, что в огромности генерала почти и нету ничего такого уж особенного. Ну, а после третьей всё стало восприниматься как совсем естественное.
– Ну, ещё раз с наступающим, Николаич, – сказал я, закусив маринованной черемшой. – Пошли мы дальше.
– И вам всем здравия желаю, – пробасил сосед. – Давайте. А мы к вам наведаемся.
И мы пошли дальше. Вернее, домой.
– А загляну-ка я к Максу, – сказал вдруг зять. – А попрошу-ка я Макса роль исполнить.
Макс – это другой наш сосед. Скромный парнишка лет двадцати пяти. Тощенький такой. В очочках. Мама у него, Света. Тоже в очочках. И собака породы дартхаар, зовут Габи. Без очочков.
С ними со всеми мы тоже душа в душу, но традиции поздравлять друг друга как-то у нас нет. Ну так лиха беда начало.
– Точно! – подхватила дочь. – А Света пускай Снегурочкой будет!
– Света, – возразил я, – только Снегурочкиной прабабушкой может быть. Покойной.
– Зря ты так, папа, – упрекнула меня дочь.
– Да шучу… – объяснил я. – Но сама знаешь: в каждой шутке…
– Может, загримируем? – предложил зять.
– Нет, – решил я. – Как ни гримируй, а без очков эта Снегурочка нам всю мебель переломает и посуду перебьёт. А в очках Снегурочек не бывает. Лучше уж Габи. Шучу, шучу, чего вы… Вот Макс – дело другое. Он и слепой не такой пока ещё, да хоть бы и слепой был: Дед Мороз в очках – это очень даже адекватно. К тому же днём видели мы одного Деда Мороза – такой же был хилый. Нормально. Давайте Макса подпишем, точно. Только домой сперва заскочить надо, бутылку захватить, с пустыми руками неудобно. Вы и заскочите, а я вас тут подожду, а то, если в дом попаду – уже не выйду. Да, халат с шапкой этой дурацкой и с бородой на резинках тоже не забудьте. И мешок с подарками из багажника моего тащите. Только чтоб скрытно!
Так и сделали. Соседи было подумали, что в мешке это им подарки, но быстро всё поняли. И даже обрадовались, смущаться перестали. Макс сначала от роли отнекивался – он застенчивый, – но потом, выпив пару рюмок, лихо махнул рукой и согласился. Я умею быть настойчивым и убедительным.
Света же, похоже, ждала приглашения на роль Снегурочки. Не дождалась. Но не сильно расстроилась – она тоже застенчивая, а выпила с нами чисто символически.
– Класс, – сказал я, когда мы вышли от соседей. – Дед Мороз будет настоящий. Никто же не заподозрит, что это Макс.
– Только он неопытный, – заметил зять. – Вы, Юрсаныч, умеете с Дед Морозами обращаться? Чтобы всё естественно было?
– Говна пирога, – отмахнулся я. – Знай наливай ему, делов-то…
…И вот сидим мы за праздничным столом. Свет в гостиной притушен, ёлка, наоборот, сверкает, на боках бутылок феерические отблески, водка холодная, текила вкусная, салат оливье тоже ничего так. В телевизоре то ли Галкин нам шутит, то ли Ваня Ургант. Да я и сам искромётно пошучиваю. Всем весело, жена только, вроде бы, с сомнением на меня поглядывает, но это ничего, я за тридцать-то лет привык же. И она привыкла. Да и некогда ей – то и дело на кухню убегает, за мясом по-бургундски присмотреть.
И раздаётся громкий стук в окно.
– Ё-моё, – говорю я, изо всех сил следя за лексиконом. – Кого это нах… кого это принесло?
Ксюха подбегает к окну и звонко верещит:
– ДЕД МОРОЗ!!!
– ДЕД МОРОЗ!!! – заливается Гошка, слезая со своего стула.
И правда. Я-то и забыл уже.
– Заходи, дедушка!
– С Новым годом, с новым счастьем!
И тому подобное.
– Это не Дед Мороз, это бабушка… – шепчет вдруг Ксюха.
– Бабушка на кухне! – возмущаюсь я. – Мясо жарит! Бабушка, покажись!
…В общем, перформанс удался. Дед Мороз, правда, пришёл без очков и всё время близоруко щурился, отчего казалось, что он то ли невероятно интеллигентен, то ли родом из-под Анадыря. Впрочем, пышная ватная борода сильно это скрадывала, так что мелкие, наверное, остались довольны. По стишку рассказали, подарки получили. И взрослым пришлось по номеру исполнить. Жена «В лесу родилась ёлочка» спела, зять, само собой, «Ой, мороз, мороз» проревел, дочь ирландскую джигу станцевала, я на подпевке-подтанцовке в поте лица отработал и, главное, Деду Морозу водки налил.
– Выпьем, дедушка! – предложил я.
– Выпьем! – с готовностью отозвался он.
– И закуси, дедушка, – подсунула Максу бутерброд с красной икрой моя жена.
– Я, кстати, некоторым образом тоже дедушка, – намекнул я, но мне икры на хлеб так никто и не намазал. Пришлось самому.
Выпили. Я успешно закусил.
– Бутерброд через бороду не пролезает, – шёпотом пожаловался Дед Мороз. – Прорезь для рта узкая.
– А водка? – тихо спросил я.
– Водка нормально. А бутерброд никак.
– Давай я тебя заслоню, а ты кусай его из-под бороды.
– Ага…
– Только давай ещё по одной, а то просто так икру жрать бездуховно как-то.
– Ага...
– Ну, будем…
– Ага…
– Пролезло?
– Ага…
Потом ещё пили во дворе, чтобы согреться изнутри. Поздравляли Макса с актёрским дебютом.
– А меня вчера уволили, – сообщил герой вечера. – Кризис…
– Ничего, – утешил его я, – будешь на ёлках подрабатывать. У тебя получается. Не пропадёшь.
Потом я всё-таки замёрз, но снаружи, а Макс сказал, что ему домой надо, ибо Новый год уже на носу. Посмеялись на выражением «на носу», выпили на посошок, посмеялись над выражением «на посошок». Наконец, зять повёл Макса домой, а я остался во дворе: выпили мы не всё, и захотелось установить – можно ли, греясь изнутри, отогреться снаружи? И каков оптимальный режим отогрева?
Вскоре эксперимент потерял чистоту: пришли с ответным визитом генерал и его, как говорится, супруга. Допили во дворе, прошли в дом, накатили ещё, и мне сразу стало тепло.
Ну, дальше – как водится: Президент, шампанское, куранты, все орут и целуются. Всё отлично. Классический Новый год в семейном кругу.
…Разбудил меня визг автомобильной сигнализации. Машину угоняют, подумал я. Потом вспомнил, что вчера был Новый год, Дед Мороз подарил Гошке машинку скорой помощи, с маячком и сиреной, она и верещит.
За окном было уже светло. Значит – утро. Сделалось как-то грустно.
Я покемарил ещё немного, а вторично – и окончательно – проснулся, услышав горький плач внуков.
– Дед Мороз был ненастоящий! – рыдала на весь дом Ксюха. – У него борода была из ваты и на резинках, а щёки под бородой – чёрные! Как у папы, когда он побреется! Ненастоящий, ненастоящий!
– Настоящий! – заливался слезами Гошка. – Настоящий! Настоящий!
Я тихо проскользнул на кухню, плеснул в бокал на полтора пальца коньячку, выпил, прислушался к себе, ощутил прилив сил, расправил плечи и пошёл уверять Ксюху, что Гошка прав: Дед Мороз был настоящий. Самый, что ни на есть.
Собственно говоря, я тоже в это верю. И всегда буду верить.