* * *
Сотни неприкаянных одиночек колесят нынче по стране в поисках жилья, работы и пропитания.Мы с Крисси не исключение. Кому сейчас нужен тридцатилетний биоорганик? иМне надо бы стать блюзменом, тогда можно будет рассчитывать на постоянную работу в одном из придорожных салунов. Поэтому я всюду таскаю за собой старенькую гитару. Крисси ни на что не рассчитывает, зато она всегда рядом. Крисси, Кри-Кри или просто Кристина – моё второе я, только более молодое, симпатичное и податливое.
Вообще-то Кри-Кри не дура. Но лучшее, что ей до сих пор удавалось, это дудеть в губную гармонику. Плюс кое-что приятное по мелочам. Но вам это знать ни к чему. Дело клонится к вечеру. Мы плетёмся изо всех сил, делая сорок миль в час, из Миннеаполиса в... Стойте-ка!
Кажется, у нас неприятности.

Закряхтев, машина вздрогнула и заглохла, хотя бензина в баке оставалось навалом. Подёргав за рычаги, понажимав на педали и вволю начертыхавшись, я пришёл к неутешительному выводу, что движок всё-таки сдох. На сей раз – бесповоротно.
Я выбрался из машины и огляделся.
Крисси, с тревогой поглядывая на меня, спросила:
– Что же дальше, Майки? Ни еды, ни пристанища.
Я помолчал, любуясь нежным личиком Крисси с золотистой копной волос.
И прохрипел голосом вождя племени сиу:
– Эй, скво! Возьми-ка наши припасы и следуй за мной... Прощай, старина "корвет"! Ты был верным и прожорливым, занудным и терпеливым. Ты терпел колючие крошки под ветровым стеклом и нашу с Крисси возню на откинутом сиденье. Надеюсь, твоя душа найдёт себе утешение на небесах. Аминь!
Аминь, робко прошептала Крисси и принялась собираться. Припасами мною были громко поименованы остатки кукурузной лепёшки, пакетик с саго и несколько сушеных рыбёшек.
Всё это мы стащили у зазевавшегося фермера.

Где-то в глубине бидонвилля, бывшего некогда пригородом Нью-Орлеана, маячил одинокий огонь. Мы тронулись в путь. Через четверть часа я ввалился в чью-то лачугу с единственным освещённым окошком, оставив Крисси снаружи – просто на всякий случай. Какой-то хмырь варил кофе в жестянке из-под галет на ржавой газовой плитке. Я назвал себя, но Хмырь и ухом не повёл. В полумраке он выглядел невысоким, грязным и жилистым. Я попросил его о ночлеге.
– Можно развести снаружи костёр, – нехотя откликнулся Хмырь.
Я вышел и наскоро поджёг собранные в кучу остатки какой-то деревянной дряни.
Крисси принесла к огню старую кресельную подушку из "корвета", неуклюже устроилась на ней и промолвила:
– Я хочу есть.

Пришлось вернуться к Хмырю и попросить разрешения сварить в его посудине саго с рыбёшками. Взамен пары глоточков кофе, заторопился я, мы тоже могли бы чем-нибудь поделиться... Хмырь молча кивнул, и я принялся готовить еду в подобранной с полу жестянке. Перед тем, как сунуть её мне в руки, Хмырь вытряхнул из пакета на стол последнюю галету. Она была в форме зайца с отломанным ухом.
Я спросил – сам не пойму, отчего:
– Вы не играете блюз? Знаете, Нью-Орлеан и всё такое...
– Я лучший блюзмен в округе, – хладнокровно ответил Хмырь. – Зачем вы спросили?
– Не дадите ли пару уроков? – спросил я, торопливо стягивая висевшую за плечом гитару.
– Зависит от оплаты.

Разговор затягивался.
Денег у меня не было, а бартерные варианты что-то в голову не приходили. Заметив, что похлёбка готова, Хмырь повесил мою гитару себе на плечо. Взял со стола нашу лепёшку, затем остывающуюу на глазах жестянку с едой и направился к выходу.
У дверей Хмырь обернулся и сказал:
– Уроки потом. Прежде надо покормить леди.
Я облегчённо кивнул головой.

Проведя в ожидании минут десять, я так и взвился со стула.
Сунул галету в карман, покрутился по комнате и выскочил из лачуги. Крисси сидела у догоравшего костра в той же позе, в какой я её оставил – притянув колени к подбородку. Она подняла ко мне задумчивый взгляд и сказала:
– Странный они народ, эти южане! Парень сказал, что сговорился с тобой на пару занятий блюзом. За это я должна... он попросил меня сделать ему... В общем, я подумала: какого чёрта, если ты этого так хочешь, Майки?! Мне ведь нетрудно. Затем он сказал, что отнесёт еду больной жене и будет ждать урока на берегу. Милый, так что у нас сегодня на ужин?
Я сел рядом и молча обнял Крисси за плечи.
Затем сунул ей в ладони галету, и Крисси, радостно засмеявшись, захрустела ей, как зайчик морковкой. Расправившись с галетой, она достала губную гармошку, и темнота пропела привычное "соль-мажор"...

I gоt a feeling,
I left my baby tonight, –

вдруг прохрипел я неожиданно для себя.
Крисси играла с каким-то неистовым вдохновением. Я продолжал импровизировать, не очень вдумываясь в слова... Возле костра появился и рос магический круг, в котором тихо рождалась музыка.
Вам кажется, это блюз?