На территории, известной как Россия, Саша Коэн прославился после фильма «Борат: культурные исследования Америки в пользу славного государства Казахстан» (2006). Но остальному миру он известен еще с середины 90-х, сразу в трех ипостасях. Кроме казахского журналиста (туповатого гомофоба и антисемита из некой отсталой страны, условно именуемой Казахстан) Саша породил еще двух замечательных ублюдков – белого рэпера Али Джи (обитателя британского гетто, наркомана и эмси) и австралийского гламуренка Бруно (гея, ведущего фэшн-шоу и пацифиста). В этих образах он зажигал сначала в Великобритании, а потом и в США, в рамках «Али Джи шоу» (Da Ali G Show), с виду – типичной вечерней «болталки со звездой», а на деле – аццкого батуда, куда в течение нескольких лет удавалось заманивать звезд и политиков, и где один из трех этих персонажей задавал им вопросы далекие от политкорректности.
Забегая вперед, скажу: спустя три года Саша таки прославился, и эффект неожиданности, на котором строилось действо, пропал. Шоу пришлось перенести в США, но когда лохи с именами закончились и там, вовсе закрыть. Мировая известность погубила идею на корню. А ведь как славно всё начиналось: некой Звезде приходило приглашение от имени вымышленной британской телекомпании United World Productions выступить на платном канале в рамках молодежной передачи, поговорить о политике и моде, наркотиках и расовой нетерпимости, а также прочих пороках общества. Звезда велась, приходила в студию, где вместо ведущего ее поджидал Саша. То, что происходило дальше, иначе как Контркультурой (именно с большой буквы) не назовешь. В бешеном ритме, увеличивая как скорость, с которой задавались вопросы, так и степень их отвязности, Саша втягивал Звезду в разговор, ни на минуту не выходя из образа. Причем сила внушения оказывалась настолько велика, что жертвы до последней минуты верили, что беседуют с диким казахом, голубым австралийцем или британским ниггером, а с этих странных персонажей и спрос совсем другой.
В результате Саше сходили с рук самые дикие выходки. Под видом Бурно он попросил двух видных стилистов оценить стиль Пэрис Хилтон – те немедленно раскритиковали дочку миллионера, а Саша сообщим им, что группа компаний Hilton является главным спонсором этой передачи. Как Борат он вручил чернокожему политику Алану Кизу, известному правыми взглядами, предмет, который назвал «ребром еврея». Сначала тот поблагодарил за подарок, но, когда до политика дошло, что только что произошло перед камерой, он сбежал из студии. Продюсерам удалось вернуть Алана назад, только сославшись на «плохой английский казаха Бората». Его Али Джи предложил другому политику, Нилу Гамильтону, покурить марихуану, тот на автомате взял предложенную самокрутку и затянулся перед камерами (чем спровоцировал грандиозный скандал в британских СМИ). Бывшему госсекретарю США Бейкеру Али Джи доказывал, что Ирак и Иран — одна и та же страна, экс-генсека ООН Бутроса Бутроса Гали обо¬звал «Бутросом-Бутросом-Бутросом» и потребовал принять в организацию Диснейленд. К слову, любимый прием Али Джи – в момент, когда Звезда наконец-то понимает, что ее поимели перед всей страной и начинает буянить, обиженно спросить: «Ты так мне грубишь, потому что я черный?». И жертва, зомбированная в одинаковой степени как Сашей, так и политкорректностью, начинает доказывать (абсолютно белому актеру), что очень хорошо относится к ниггерам (извините, афроамериканцам) и ничего такого в виду не имела.
Итак, шоу закрылось – за отсутствием лохов – и Саша решил снять по фильму, посвященному каждому из своих персонажей. Причем картины (построенные на «подставах», интервью, встречах с обычными людьми «с улицы» и новыми звездами-жертвами) приходилось снимать в южных штатах или там, где практически отсутствует кабельное телевидение, и Саша не успел засветиться со своим «Али Джи шоу».
Сначала он прославил белого ниггера, отправив Али Джи в парламент (Ali G Indahouse, 2002), затем пришла очередь «Бората» (2006), а в этом году добрался и до Бруно. Вокруг каждого фильма – еще до выхода на экран – начинались скандалы. А официальные лица и органы отжигали не хуже самого Саши. Так, перед выходом «Али Джи» центр по проверке рекламы в телерадиовещании Великобритании потребовал снятия роликов фильма на телевидении до получения согласия на показ их героев - королевы Елизаветы II, премьер-министра Тони Блэра и президента США Джорджа Буша.
Но круче всех зажгло правительство Казахстана. Для тех лузеров, кто не посмотрел «Бората», немного перескажу сюжет: по американской глубинке путешествует некий журналист из Казахстана, встречается с людьми и как бы снимает документальный фильм для телевидения своей страны (а на самом деле хочет добраться до Памелы Андерсон и жениться на ней, всё по-честному). В начале фильма немного рассказывается о Казахстане – евреев там не любят, геи ходят в голубых шапках, вино готовят из мочи, а в машины запрягают лошадей. Так вот, чтобы обелить страну в глазах мировой общественности правительство Казахстана выкупило несколько полос в газете "New York Times", и выпустило специальное приложение, посвященное Казахстану, а в американском прокате появился исторический фильм «Кочевник». В декабре 2005 года был заблокирован сайт borat.kz, находившийся в казахстанском доменном пространстве – как «зарегистрированный выдуманным лицом» (вскоре сайт стал доступен по адресу borat.tv). Кроме того, к борьбе с Коэном подключился казахский артист и музыкант Жантияр Баймухамедов, объявивший себя братом Бората Сагдиева. Атака клонов, не иначе. Саша, как мог, поддерживал батуд: его Борат не менее официально заявил: «Я рад сообщить, что не имею никакого отношения к мистеру Коэну, и полностью поддерживаю решение моего правительства засудить этого еврея».
«Бруно», видимо, ожидает похожая судьба. Но смотреть этот фильм порекомендую только тем, кто готов вынести проверку на гомофобию (да, там мужики не только целуются, но и долбят друг друга туда, куда правильные поцоны не пускают даже патологоанатома). Если вы готовы к таким сценам, в качестве бонуса вас ожидает фрагмент, где Бруно предлагает сотруднику разведслужбы «Моссад» Йоси Альперу взяться за руки с палестинским профессором Гасамом Халибом и «спеть смешную песенку о ближневосточном конфликте». А в качестве еще одного бонуса – фотосессия, во время которой белые детишки распинают на кресте чернокожего малыша.