Ружьё я взял у Аргиреса. Оно было коротким, с зелёным жгутом. Я не стал его натягивать, хотя там был и предохранитель. Заряжу на месте.

Сначала я поплыл к камням. Плыл я на спине, методично работая ластами и расслабляя руки. Вода была тёплая, и гидрокостюм я одевать не стал. На мне были спортивные трусы, на поясе пристёгнута сетка под рыбу, на голове – маска, на ногах – ласты, среднего размера, в руке – ружьё для подводной охоты. Стрела была без трезубца, просто дротиком-остриём. На расстоянии 2 см от конца был подвижный штырёк, который в случае попадания вставал перпендикулярно, упором, не давая рыбе соскочить.

Дыхательной трубкой я не пользовался. Я никогда ей не пользуюсь. Это создаёт определённые трудности, теряется визуальный контроль, но и у трубки есть минусы: звук, который издаёт вода, затапливая трубку при нырке, и который слышит рыба.

Утро, вода была спокойная и прозрачная. Я смачно плюнул в маску и принялся растирать. Стекло под руками издавало скрип. Я протёр всю изнанку, включая резину, затем зачерпнул воды – смыл. После – одел. Теперь маска не будет запотевать. Я проверил герметичность: сделал вдох ртом, опустил голову в воду, выдохнул носом. Дно было на глубине около 4-х метров, я видел каждую песчинку.

Вдоль камней курсировала какая-то мелочь, не стоящая внимания. Но за мелочью приходит крупная тварь, не так ли? Я остановился, снял ласту, положил её на живот. Упёр в неё приклад ружья, руками стал натягивать жгут. Это достаточно тяжело сделать. Аргирес недавно жгут поменял, старый подпортила солёная вода и время. Новый был очень тугим, и даже моими натренированными руками натянуть его было непросто. Особенно, на плаву. Ласту я подкладываю, чтобы не было царапин и синяков. Щёлкнул взведённый курок – я готов убивать!

Я увидел сверху десяток пустых ракушек рядом с щелью между камнями и занырнул проверить. Так и есть! Из-под камня колыхались пару щупалец. Осьминог среднего размера!

Я, вообще-то, этих тварей не ем. У них морда как у здоровой больной лягушки. Завалить для Аргиреса? У греков осьминог в почёте, они его жарят на гриле, делают салат и ещё, чёрт знает, что! Опытному ныряльщику даже ружьё для этого не нужно: просто штырь железный, некоторые берут осьминога ножом. Эта тварь безобидная, всё что может, это забиться под камни в свою нору.

Не буду я его валить! Знаете почему? Потому что его потом надо будет пиздить! Извините за выражение, но другим словом это не назовёшь. Осьминога выволакивают на берег и начинают хреначить о камни…шлёп…шлёп… . Хватают за щупальца и с размаху головой…бац! И так минут 10 – 15. Чтобы мясо было мягким. Так, решено, пИздить я не буду. Надеюсь, отпИздился уже в своей жизни, хватит. Живи, скотина! Плывём дальше.

На дистанции проносился косяк крупных ципур. Красивая рыба. Но близко меня не подпускали: чувствовали учащённый ритм моего сердца, соображали своими мозгами, что что-то не так. Они пускали мелочь на разведку, следили за дальнейшей реакцией. Они уже сталкивались с убийцей с ружьём, они уже были пуганными. Они, смеясь, пресекали все попытки сблизиться. На мои истеричные дёрганья ластами ципура отвечала элегантной дрожью хвоста, и ракетой оставалась в недосягаемости. Преследовать её смысла не было. Она слишком быстра для меня, слишком красива и умна. Ты будешь гнаться за такой всю жизнь, пенить воду ластами, страдать от переохлаждения. А что в итоге? А в итоге будешь рассказывать, что видел её тень, и эта тень была красива. Да только тени не съедобны.

Шанс убить ципуру есть. Нырнуть и ждать, и на удачу она может выплыть к тебе, если место правильное, если время правильное. И останется только её взять: нажать курок и не промахнуться. Джек Пот! Но мои ставки уходят казино….

Как-то пустовато вокруг….А, вот и причина: я первый раз вижу её так близко – мурена. Она свернулась клубком и не уплывает. Смотрит на меня и улыбается: идЫ сюда, мальчик, возьми, если сможешь. Улыбка голливудская, зубы – битое стекло. Я мало что видел более страшное и уродливое, чем мурена. Червь, толщиной в сечении с мою икру, а икра у меня не маленькая, и c рожей щуки. Мурену надо убивать с первого выстрела – задевать мозг. Иначе – она на тебя кинется.

Хватает она или у подмышки, или там где бедро начинается, и выдирает куски мяса. Представьте, что вас кусает бультерьер, у которого зубы – стальные тесно посаженные иглы. Я представил. У меня даже ножа с собой нет, добить, если что….

И вот смотрю я на эту мерзкую рожу на четырёх метровой глубине. Штырёк на моей стреле встал горизонтально и служит мне как мушка, обозначая прицел. И мурена смотрит на меня и …улыбается в 32 (в тысячу 32?) своих зуба. А потом…а потом воздух у меня закончился.

Я по-дельфиньи заработал ластами, добавляя всем телом, и всплыл.
Да пошла она НА! Связываться без ножа с ней! Ещё гемморой с её готовкой: в ней костей, говорят, – море, а я, явно, - не японский повар.

Мне не везло, и я поплыл на удачу от камней вдоль берега. Подо мной была подводная песчаная пустыня. Греки тут не охотятся, здесь только случайная рыба, да и то…одна в радиусе 100 метров.

Я плыл и уже ничего не хотел, но тут увидел её.

Песок на дне вырисовывал округлый контур. Она лежала на дне, слегка запорошенная песком. Камбала. Уж не знаю, каким чудом я её различил. Я повернул голову. Чтобы сделать вздох, а когда вернул, то потерял её. Только с третий попытки, кружась в радиусе двух метров, обнаружил опять. Она не вовремя шевельнулась и рассекретилась. Судьба.

Нырнул, завис над ней, протянул ружьё. Нажал на собачку, характерный звук. В руку приятно ударило отдачей.

На стреле раненной птицей трепетала камбала. Стрела дрожала, резонировала мне в руку. Я скосил: попал не в середину рыбы, а прострелил ей бок.

Я вынырнул, подтащил за верёвку стрелу. Камбала оказалась подростком: даже
глаза ещё не переползли полностью, были уродливо скошены. Она меньше, чем я думал: маска всё увеличивает в 1,5 раза. Снизу рыба была грязно-белая, сверху бурая под цвет песка. Чешуя очень мелкая - бархатная наждачная бумага.

Я прижал штырёк к стреле, взял рукой камбалу и стал снимать. На ощупь она была теплее, чем думал. Слабо дёрнулась в моей жестокой руке. Я ещё чуть больше разорвал ей дырку от стрелы, пытаясь её вынуть. Кого же ты мне напоминаешь?

Меня! Меня эта сссука напоминает! В момент осознания этого камбала ещё раз дёрнулась и выскользнула из руки. Я не успел засунуть её в сетку на поясе.

Осенним листом, камбала тяжело кругами спланировала вниз и плюхнулась на дно, в надежде остаться незамеченной. В дырке от стрелы белой бахромой колыхалась рваная плоть. Сил на большее, очевидно, у рыбы не было.

«Ну, точно, - я», – я, было, улыбнулся, но глотнул воды, и соль ожгла глотку. Натягивать жгут, перезаряжать и повторно дырявить камбалу не хотелось. Я устало погрёб к берегу, а недобитая рыба осталась пытаться выжить. Может и получится….

На берегу, молча, отдал ружьё Аргиресу. Он хитро улыбнулся на меня и тоже смолчал. Думаю, по выражению моей рожи понял, что ляпнуть чего-нибудь – не безопасно.

Поднялся на его спасательную вышку и плюхнулся на лежак в тени. Как-то устал я от всего. Солнце пекло, лизнул своё предплечье и понял, что не хватает текилы – соль уже была. Как-то сплющило меня от солнца, от морского заплыва…примерно так, как Бог … камбалу.

Поднялся Аргирес. Вечером в таверне, небось, будет рассказывать друзьям – грекам, какие придурки эти русские!
- Шоколад? – спросил он и протянул мне косяк.

В моём дворе мы звали это пластилин. Грек раскатал тёмный шарик и заправил сигарету.

Я взял сигарету и торопливо скурил её до середины. Подул лёгкий бриз. От гашиша меня сплющило ещё больше. Я передал Аргиресу.

-Хоть камбалу бы подстрелил, что ли, неумеха!- глотая дым, медленно, заторможено растягивая слова, сказал Аргирес.

И я стал тихо ржать, словно был Богом…а не камбалой….