От автора. Выкладываю этот старый рассказ, который, может быть, станет главой романа, потому, что готов еще один, с той же героиней. Тоже, возможно, глава.

                                                                                                                                    Памяти А.Я.С.

Лине было страшно.
Бабушка давно уже уложила Мишку и закрылась с мамой в кухне. А про Лину как будто забыли.
Если закрылись – входить нельзя, хотя и... Далее >>>

Сергей стоял перед зеркалом и выдавливал прыщи. На душе было муторно. «Вот Серёжа давит рожу», – подумал он, и стало ещё муторнее.
Сергей ненавидел своё имя и любые производные от него. Особенно – Серый. Потому что действительно серость из него так и пёрла, он прекрасно это сознавал.
Ещё Сергей ненавидел своих... Далее >>>

Подобный безмолвной тени, он преследовал добычу скользящей волчьей рысью.
Вот же хуйня какая, упрекнул себя Дронов. Что это за волчья рысь? Рысь – она такая, с кисточками на ушах. Сидит на толстом суку, ждет. Потом ка-ак прыгнет! Кабанчику какому-нибудь на спину. Ка-ак в шею ему когтями вцепится! Ка-ак зубами хребет... Далее >>>

Точильный круг никак не желал устанавливаться. Вот бывает такое, с досадой подумал Пожогин: и станок хороший, и круг новенький, а не совмещаются. Не лезет. Хотя совместиться должны бы. Не может такого быть, чтобы у Свирского в хозяйстве да не совмещалось что-то с чем-то.
Ну, наверняка тут требовалось изобразить какой-нибудь фокус... Далее >>>

Этим конкурсом мы, как принято говорить на бюрократическом языке, закрыли новогодний период на Градуссе. И закрыли, я считаю, успешно. Повспоминали – кто о свежем, кто о давнем, – поржали, поужасались и двинулись дальше. К другим, так сказать, вехам нашей жизни.
Порадовало качество текстов, что в строчку, что в столбик. Правда... Далее >>>

Дело было тридцатого апреля. Собрались мы с друзьями Новый Год отмечать.
А вы не знаете, так и молчите! Мы дружим-то давно. В прежние времена могли что угодно праздновать с максимальным временнЫм приближением. Еще бы, каждый день встречались, кроме выходных. Ну, а как же, работали же вместе.
Теперь вот – кто где.... Далее >>>

К утру Рыжий совсем устал. Он свернул во двор, казавшийся довольно зелёным, протрусил вдоль длинного девятиэтажного дома и нырнул в первую же приоткрытую дверь. Пахло в подъезде отвратительно, но выбирать не приходилось. Рыжий облюбовал было самый тёмный и прохладный угол, около облупленной деревянной двери, но из-за неё остро несло... Далее >>>

Холодно.
Светает поздно, темнеет рано. А в промежутке – муторно, тускло.
Облачность – сплошная, тяжелая, темно-серая. И низкая: скрыта, наверное, половина Останкинской башни, словно срезана верхушка Шуховской, не видно шпилей высоток – ни сталинских, никаких.
Кажется, что это темно-серое тянется вниз, почти достигает поверхности; только бледнеет, становится невидимым – но сохраняет осязаемость.
А... Далее >>>

Шли пустыней.
Правда, на пустыню это не больно-то походило: леса-перелески, зеленые холмы, заливные луга в поймах рек, ручьи да болотца и всякое такое. Птицы, рыбы, лягушки разные, а то и змеи, зверьё во множестве. Грибы-ягоды опять-таки.
Тем и жили. В настоящей-то пустыне, скорее всего, не выжили бы, а тут ничего. И... Далее >>>

В кабине тесно. Но это хорошо, потому что так надо.
Снаружи – пятнадцать Цельсия, солнце, ветерок – полтора метра в секунду – спереди и чуть справа.
Движок уже запущен, урчит. РУД* в положении «малый газ». За спиной шуршит толкающий винт, он же пропеллер.
А несущий винт, он же ротор, – пока неподвижен,... Далее >>>