Сон был тревожным, душным. Откуда-то из толщи подсознания рвалась нудная звуковая рябь, жалили вспышки серебристого света.
Ольга с трудом открыла глаза и приподнялась на локте. Темноту комнаты разбавляло сияние лежащего на тумбочке мобильника, пульсировавшее в такт вибросигналу входящего вызова. Дисплей электронных часов у изголовья показывал 2:38.
«Это что за придурок ещё?»,... Далее >>>

Матвей поставил сумку на землю и растерянно огляделся. В голове заворочалась мысль об ошибке: наверняка, он что-то перепутал в дороге и оказался не там. Оставалось твёрдо в этом убедиться.
За спиной, на пристани, парОм, доставивший сюда Матвея, выплюнул в сырой воздух гудок на прощание и отчалил обратно в райцентр.... Далее >>>

Голушков постучал в дверь и, приоткрыв её, заглянул в кабинет. Скрючившийся за монитором лысоватый человек раскладывал на столе странный пасьянс из бумажек с печатями. Увидев посетителя, он скривился и брезгливо встряхнул рукой:
- А, ну входите-входите, раз пришли. И это… дверь притяните там.
За Голушковым в открытый проём увязался... Далее >>>

Из Фомина по пути чуть не вытрясло душу вместе со съеденным накануне пловом. За райцентром дорога выродилась в две залитые жижей колеи. Автобусы из города сюда не ходили, оставляя едущих в окрестные селения пассажиров на милость попутных водителей. «УАЗик», в который втиснулся Фомин, мотало из стороны в сторону, а... Далее >>>

- На обеде всё не сжирай, вынеси с собой, - Димка Голещихин из второго отряда ткнул Макса локтем в бок. – Ржака будет.
Макс хотел запротестовать, но Голещихин многозначительно вытаращил глаза и приложил палец к губам. Да и, к тому же, он был на год старше и на голову выше.
Из... Далее >>>

Дни тянулись чередой – одинаковые, блеклые и медленные, как вагоны грузового поезда во время манёвров. Боль отступала, но уродливая маска намертво въелась в лицо, кадык утонул в складках кожи. Мозг тоже вёл свои странные игры, дурача Олега, таская его по лабиринтам мыслей, которые изматывали, угнетали, но никуда не вели.... Далее >>>

- Звук – говно. Гитара бренчит как консервная банка, - гитарист морщится и тягуче сплёвывает на пол гримёрки.
Олег улыбается, растёкшись по креслу. Что уж, пусть бренчит. Так даже лучше. Его шоу – это всегда взрыв чудовищной мощности, которая зависит отнюдь не от качества аппаратуры. Олег достаёт крохотный пузырёк с... Далее >>>

Первые мысли на этот счёт начали приходить ещё в детстве. Сначала - когда на летних каникулах в деревне меня лягнул жеребец Василёк, который одним изящным движением сломал мне четыре ребра и неокрепшее мироощущение. Потом - когда я подцепил дизентерию, купаясь в техническом пруду свинофермы. Наконец, когда после вручения аттестатов... Далее >>>

Алекс Борзоев очнулся от того, что властный голос пролязгал из ниоткуда, словно бы из самой его головы: "А ну, сука, на ноги встал! Живее, чушка! Пока те жопу до кишков не развальцевали!".
Алекс Борзоев счёл за благо не спорить и, дрожа, поднялся с деревянного ящика. Движения давались с трудом... Далее >>>

Сквозняки проходных дворов выдувают гимны зыбкости и неустроенности. В окнах домов вспыхивает свет, но к мыслям о пледе и чашке чая он не располагает. Напротив. Свет холодный, с синью. В нём искрится угроза – стерильный, застывший покой прозекторских. На асфальте пляшут корявые тени. Город размыкает пасть в ленивом зевке.
Здесь... Далее >>>