С полчаса назад я залил креос - рассказ "Святость обычаев". Получил в рубрике "Слушай сюда" ответ от, в принципе, уважаемого мной Французского Самагонщика:
цитата
hastu. Креос про убиение жидами христианских младенцев не пойдет. То есть пойдет, но нахуй.
Француский самагонщик
2011-10-06 19:59:06
Ну что ж, ребята, выясняется по ходу дела то, что и так было ясно: большинство из экспертов - сцыкливое говно, боящееся лищний раз бзднуть, и уж тем более залить текст, по их мнению нарушающий статью 282 УК РФ.
Что ж, трусливые "контркультурщики-ФГМщики", ебитесь все конём в таком разе :))) можете меня начать обсирать с головы до ног - я больше не приду на ГРАДУСС, не анонимно, ни под своим именем.
А отвергнутый вами креос - пожалуйста!
"Святость обычаев"
Боря с мамой и дедушкой только сели обедать.
Мама накладывала ещё горячую фаршированную рыбу, дедушка бормотал по своему стариковскому обыкновению что-то, как вдруг- звонок в двери.
- Пойду открою - мама на ходу вытирая кухонным полотенцем замаслившиеся руки, направилась к двери.
- Рива, сиди - дедушка остановил её. - У тебя есть сын! Барух, шейгисэлэ, открой, кто там уже звонит!
Дедушка упрямо называет Борю "Барухом", а маму-Риту - Ривой. Он всю жизнь... как это у них называется... "работал", наверное... В синагоге он "работал" - раввин из старинного рода, всю жизнь глубоко веровал и чтил все праздники и обычаи своего народа.
Мама недавно рассказывала, почему у Бори нет папы: отец был русским, и дед пообещал отречься от дочери, если она выйдет замуж за "гоя" или "акума" - так дедушка упрямо называл всех, кто не относится к их народу. И мама, естественно, подчинилась.
Дедушка невзлюбил сперва внука, хоть и сделал ему "брит мила", обрезание то есть, как положено, на восьмой день. Боря этого не помнит, конечно, но результат теперь видит ежедневно. И в школьном душе после физкультуры всегда моется в плавках.
Боря кинулся открывать - на пороге Лёха, дружок его закадычный, улыбается во весь рот.
Лёха детдомовский, учатся они с Борей вместе. Сдружились они, когда Борю пытались оскорблять в классе, задевая его национальность, а Лёха вступился. А так как подраться Лёха мастер... в общем, Боря нашёл в его лице заступника и друга.
- Ну чё, поиграем у тебя сегодня на компе!
- Погоди - зашептал Боря, - мама уходит после обеда, тогда...
Мама тут как тут.
- Ой, Лёша пришёл! Пошли, покушаешь!
- Да не, я только... - Друг засмущался, покраснел даже.
- Нет-нет-нет, даже и не думай! К столу, к столу!
При виде Лёхи дедушка чуть не поперхнулся. Опустив глаза, пробормотал:
- Рива, я уже сыт. Я пойду-таки до себя. - Поднялся и побрёл, высокий и худой, к двери в коридор, седые волосы на висках кучерявились. Уже в двери, Боря услышал, дедушка прошептал с ненавистью: "Гоише шлимазэлэ ингелэ!"*
Кровь кинулась в лицо Боре. Ну почему дед такой? Никого не любит, даже себя наверное. Всё время, пока не в храме, сидит дома, у себя в комнате, раскачиваясь, бормочет что-то чуть не по часу. Ни с кем из соседей не здоровается, когда спускается в лифте и идёт по двору - длинный как палка, сухой, в своей широкополой шляпе, из-под которой развеваются пейсы.
Когда-то, когда Боря только научился читать, дедушка пытался его обучить их языку - языку предков. Боре было скучно выговаривать фразы, которые дед ему повторял; дедушка, разозлившись, больно ударял его костяшками пальцев по лбу и называл "мамзером". Если мама была поблизости - начинался скандал, мешался русский язык и их родной... Боря плакал.
* * *
Мама умчалась по магазинам, праздник у них скоро, по обряду столько всего должно быть на столе!.
Боря и Лёха, игнорируя уроки, азартно резались с двух джойстиков в новую игрушку. Сквозь визг виртуальных тормозов и грохот выстрелов борино ухо уловило, как дедушка разговаривает с кем-то по телефону. Как понял, звонил дедушка дяде Яше - они работали в месте в этой... храме, в общем. Дядя Яша был единственным, кто заходил к дедушке, и то нечасто. Видимо, сегодня какой-то чрезвычайный день у деда...
- Яков, шолом! - поздоровался дедушка, и дальше быстро-быстро заговорил. Боря мог только разобрать слова о грядущем празднике, что-то о крови, жертве... И сознание мальчика вновь переключилось на игрушку.
Скрипнула дверь - это вошли дедушка и дядя Яша.
Дядя Яша застыл у двери - в ермолке, высоченный, руки свисают ниже колен, как у обезьяны. Дедушка подошёл к компьютерному столу, за которым сидели мальчики:
- Это вы так уроки делаете? - Дедушка подошёл к столу. - А у меня деньги пропали. - Старые его глаза хищно смотрели на Лёху. Тот вскочил из-за стола.
- Я не брал!
- Дедушка, - Борю затрясло даже от обиды за друга.
- Барух - дедушка строго посмотрел на него, - воровство таки не любит никто.
- Вы... вы... да обыщите, что ли! - возмущённо закричал Лёха.
- Мы за этим и пришли. Выйди пока с Яшей, он и посмотрит, брал ли ты, не брал.
Лёха с дядей Яшей удалились. А дедушка присел рядом с Борей.
- Барух... Я не раз говорил тебе, что мы - избранный народ...
- Говорил... - у Бори от взгляда дедушки почему-то сердце в пятки ушло.
Откуда-то со стороны ванной донёсся вскрик Лёхи. Боря попытался вскочить - но рука деда с нестариковской силой придавила его к креслу.
- У нас есть, - продолжал дедушка, - совершенно особые дела, священные обычаи, которые творятся втайне, даже от своих, аидов. Про друга своего забудь теперь - он не приходил к тебе, ни ты, ни я, ни твоя мать его не видели.
Глаза дедушки словно втекли в сознание Бори, слова обволакивали мозг, и Боря лишь кивал, соглашаясь с дедушкой. И в душе мальчика зародилось и запело новое чувство - чувство осознания близости со своей верой и своим народом, великое и святое, как человеческая кровь - начало начал в мире людей...
... и когда через несколько дней, в вечер праздника, Боря хрустнул тонким листиком мацы - это чувство в нём лишь приумножилось. Но в одном не прав был дедушка - друг его, Лёха, не исчез - вернее сказать, исчезал - да вернулся. И сейчас его кровь входит в кровь Бори... Баруха...
_________________________________
* "гойский" мальчик-недотёпа! (идиш)
**иду спать**
Рюмочная
