Запойное чтиво

Редин :: Последний из могикан

2009-11-13 11:18:38

«Нет. Вот ты мне скажи, если в селе есть церковь, но она не работает, это что – село или деревня?
Всё это очень похоже на жопу. Огромную бесцветную жопу, в которой мы живём. Ну, живём-то мы не приведи господи как. Жизнью это паскудство назвать язык не поворачивается: магазина нет; бани нет; председатель – гад – сбежал с сельской казной в казино Монте-Карло; о гандонах в наших краях слыхом не слыхивали, да и на кой ляд они нам, если о блядях приходится только мечтать; и к тому же регулярные набеги индейцев. Утомили. Одна радость в жизни – быкам хвосты перед сном крутить да кино про Чапаева. И то смотрим в райцентре раз в год. Мужики поспивались, потому что водку в деревню привозят раз в неделю, и нам приходится закупать её впрок, но всё равно хватает только на первые четыре дня. Вот и дуем теперь на воду, ничего не ведая о молоке. По нам гуси двое суток ходят, покуда мы трезвеем.
Но это ещё ничего. Раньше куда хуже было. В то лето жара стояла несусветная. Моя младшая сестра от большой любви к животным подавила всех цыплят. Дождя не было вообще, а мухи отъелись до размеров воробьёв, и единственной разменной монетой у нас в селе был самогон. А гнала его только тетя Кдара. Жила на отшибе и гнала себе потихонечку. Бывало, придёшь к ней:
- Дай самогону! - а она тебе:
- А у тебя самогон-то есть?
- Нет.
- Ну и иди себе. С Богом, - верующая была тётка. Добрая.
Парадокс: для того чтобы купить самогону, им же нужно было и расплатиться. А где его взять-то, если в деревне он только у неё и водился?
Да ещё эти индейцы повадились гадить в нашем клубе. Ну и что, что он давно развалился?! Только разгребешь говнище-то, а они тут как тут. Скачут. Три пера им в жо… Улюлюкают размалёванными рожами. Топориками своими машут – внимания к себе, значится, требуют.
Потом-то мы разобрались – это статисты с каскадёрами со свердловской киностудии развлекались таким макаром. Ну, мы с мужиками собрались. Отловили их поодиночке. Всыпали им для начала по первое число, потом раскурили трубку мира и нажрались, как свиньи. Месяц не просыхали, потому что выменяли у тети Кдары все её запасы на бутылку «Наполеона». Кто-то из киношников сказал ей:
- Многоуважаемая Кдара Филимоновна, «Наполеон» – это же в Вашей незавидной ситуации самая что ни на есть валюта, - после чего продекламировал стихи неизвестного поэта-пропойцы и подарил ей несколько фотографий Жана Поля Бельмондо с автографом.
Тётя Кдара приняла бутылку коньяку, внимательно выслушала прыщавого оратора, ответила:
- У стихо множество определений. Одно из них гласит: стихи – это грязь. Но лично мне ближе дефиниция: «обнажённая душа»..., а картинки твои – они всё как-то больше одетые, что меня, как тайного эротомана, привлекает не особо, - и с улыбкой отдала нам весь свой самогон».
Он закончил свой рассказ и, глядя куда-то в глубь времен, подёрнутую полуденным маревом, прослезился.

Как зовут его, я не знаю. Вернее, знаю, но не скажу. Журналистская этика молчать обязывает. Скажу лишь только, что после рассказа сел он на своего сивого мерина фирмы «Ferrari» и помчал на съёмки нового фильма «Последний из могикан».
По всем параметрам киношка обещалась быть ух!