евгений борзенков :: Правосекель

2014-09-05 10:32:27

«А я-а нашёол другуйююю!

Хоть не ебу, но целуйю….»

Несколько слов из хорошей песни



«Ебу мысленно. Применяются современные технологии: НЛП, очистительные ментальные клизмы, кадаверин, холотропное дыхание. Ебу оптом и в розницу. Сезонные скидки. Ночные корпоративы, дни рождения. Качество и анонимность.

Демпинговые цены»

Неброское пожелтевшее объявление на стене автобусной остановки, торопливо написанное от руки.



Ебэ, ебы, эбо, ебу… Этот могучий трёхбуквенник грубо вырублен лопатой из таких слов как: хлЕБУшек, чЕБУрашка, МалЕБУ и т.д. Я ебу. Я ебёшь, я ебать ( не хотел ).



Вчера позвонил Русланище.

- Прикинь! Ты не поверишь.

- Поверю, - сказал я. И почему-то начал верить.

- Вчера выхожу из дома, а тут хулиганы. Представляешь? А у меня из оружия только хуй и тапки. Еле отбился…

- Надеюсь, тапками? Интеллект ты не упомянул… - Заметил я.

- Тебе легко говорить. Их было трое. И потом, интеллект - страшное оружие, это слишком жестоко. Маргиналам достаточно тапок.

- Или?...

- Да, ты прав, или постучать тяжёлым по лбу.

- Это была заказуха, по-любому. Эта всё твоя секта… Ты не бережёшь себя, - сказал я.

Русланище правосекель. Так он себя называет. Почему? Трудно сказать. Секта, убеждение, патология, врождённая инфантильность – для окружающих процесс превращения Руслана в правосекеля прошёл незаметно и безболезненно. Корень этого слова, видимо, «право», хоть он и слева. Он прав, легко быть правым, когда уверен в своём естестве. Секель? Оу. Здесь у меня своё мнение. Я предпочитаю твёрдую середину. Секель – это по-нашему, хоть и происхождение явно французкое: «секеляж, секель, уи?»

Мы ещё потрещали некоторое время и я съехал на дела, договорились встретиться с ним на следующий день. Иногда даже по телефонным проводам ощущаются некие вибрации, агрессивные химические флюиды, свободное электричество, присущее человеку под спидами, трубка покрывается липкой влагой и накаляется, а ты выслушиваешь звуковое оформление спутанного сознания и вынужден врать, верить в эту торопливую искренность с пересохшими губами, поддакивать и топать ногой в нетерпении.

Нахуй. Мои уши не унитаз.

И выключил телефон.

Я работаю таджиком-дворником. Иногда меня выдает акцент и почерк, но стиль не подделаешь. Огонёк в глазах и руках, подтанцовка, припевы, прихлопы – все это придает работе привкус искусства, радости бытия, творчества. Участок немалый, здесь, на бульваре, во дворах. Я справляюсь, меня знают, ценят. Махают рукой. Привет, Джо. Не скажу, что любят. Это я их люблю. Иногда. Выборочно.



Я уже заканчивал убирать вдоль бульвара битые после ночи стёкла и оконные рамы, когда подошёл Руслан. Мы сели неподалёку в кафе. Напротив через дорогу возле магазина полыхала машина, кажется, «шоха». Внутри мелькали тени рук. Мимо нас бегали какие-то ополченцы. На асфальте лежали порванные троллеи. Я заказал бокал сухого вина, а Руслан ромашковый чай.

- Ты опять? – спросил я.

- А что? Прутся же коты от валерьянки. Энергия ромашки…

- Мне кажется, тебя прёт даже кислород. У тебя для правосекеля слишком свежий цвет лица.

- Не завидуй. Тебя не возьмут, ты таджик.

- Я таджик по мировоззрению. А тебя, знаешь, что спасает тебя от расстрела прямо сейчас?

- Боюсь даже представить, - Русланище увернулся от шальной пули и отпил чай. – Так что же?

- Маленькое «ль» на конце, - сказал я. Тут за углом снова бахнуло. Потом ещё.

- В ДК, - без интереса сказал Руслан.

- Похоже, - кивнул я и щёлкнул пальцами: - Половой! – Из тени возник официант, освежил мой бокал, и, пригнувшись, побежал за стойку. С улицы послышался привычный звон стекла.

- Блять, - сказал я устало и помял веки. Руслан улыбнулся.

- Дурная работа? Верю, верю, Джо. Метла зовёт! Так говоришь, «ль»? «Ль» к делу не пришьёшь.

- То-то и оно. Без этой «ль» ты труп. Посмотри на весь этот триппер вокруг; смог бы ты выжить в нём без «ль» на конце, правосек?

- Не все так доверяют словам, как ты. Кстати, вот ты что-то там корябаешь, а мне твои занятия напоминают знаешь что? Помню, когда я снимался в порно, там был такой момент: допустим, по сюжету уже пора кончить, а ты не можешь, тогда выходишь из кадра, идёшь за сцену и там в отдельной комнате ждёт дублёрша, ты на ней доводишь почти до конца и бежишь снова в кадр. И там кончаешь, уже с актрисой. Вот и вся твоя писанина в интырнетиках напоминает мне подобное дрочево. Ты ебёшь порожняк, пустоту. Не обижайся.

- Боже упаси, - отмахнулся я, - ты ещё мягко выразился. Знал бы ты, что я об этом думаю. Да и, собственно, я это делаю, попросту говоря, чтобы пустота не ебала меня.



Совсем близко, почти у нас над головами просвистела мина. Оглушительным взрывом вынесло витрину и нас обсыпало осколками стекла. На дороге образовалась воронка. В посечённых осколками машинах сработала сигнализация.

- Ну что ж, нам пора, - сказал я, - ты допил?

- Да, мне уже нормально, - бодро сказал Руслан. Я подозвал официанта, но тот, приподнявшись с пола из-под стульев, жестом показал, чтобы деньги мы оставили на столе.

Мы перешагнули через чьи-то ноги прямо у дверей и вышли из кафе. К порванным троллеям на дороге добавились порванные тролли. Куски тел и красные лужи.

- Сколько лишней работы, - я покачал головой, - в этом городе стало трудно дышать, ты не находишь?

- Нет, здесь дело не в воздухе, - ответил Руслан, - просто время ускорилось. Наш быт удивительно напоминает модель вселенной, и сейчас кто-то там, - он указал пальцем вверх, – дернул ручку сливного бачка. А мы сидим на краю унитаза, и теперь все зависит от силы потока.

- Поэтично, - я с уважением посмотрел на него, - но мне плевать. Мне это никак не помогает каждый божий день убирать на улицах груды стёкол.

- Это твоя карма, таджик Джо, - улыбнулся Русланище, - немного стёкол, немного дрочева по вечерам – не так уж и мало сейчас, верно? «быть живым – моё ремесло», помнишь?

- Иди к чёрту, - сказал я.

Мы прогулялись мимо горящего здания дворца культуры. Прошло время дворцов, с некоторых пор культура мертва. Суетились поджарые пожарные с автоматами вместо поливочных шлангов. Трудно было понять, почему несмотря на автоматные очереди, не гаснет огонь, крики и шум, стрельба, кто-то громко запел…

Мы ещё покурили на углу и расстались. Руслан пошёл по делам, а я пошёл за метлой. До конца рабочего дня оставалось часа три.