Редин :: СНПНД

2009-12-10 13:39:15

Я не знаю, почему так получается, но подозреваю, что в этом есть какая-то закономерность – все, что мне дорого, исчезает так же внезапно, как появляется. История этого рассказа похожа на историю его героини. Я довольно легко приобрел и то и другое. И то и другое было для меня ценно. Но не успел я осмыслить потерю дорогого мне человека и то, что значило для меня ее присутствие, не успел я вылить память на бумагу и, довольно потирая руки, сказать, что мне это удалось так же хорошо, как и само знакомство, бумага, испачканная моими буковками, пропала. Но у нее есть преимущество перед той, о ком пойдет речь. Я смогу сотворить вновь то, что потерял. По крайней мере, в памяти, а значит, и на бумаге.
Однако задувает всерьез. Гори они – все эти мысли – ясным пламенем. Надо идти домой.

Это, довольно заманчивая, хотя, и странная процедура – слушая, как свистит чайник, ждать когда же? Пожалуй, скоро. Если не сейчас, то непременно скоро. Kenny Burrell и вечер, сигарета и чай... Стоп. Что еще? Ах, да – дождь. Дождь за окном и непременно пустая улица, в свете одинокого фонаря. Ливень напропалую, не то, что бы, как из ведра, но если стать под душ в одежде..., а ведь не лето и даже не осень. Это зима. Каких-то двадцать дней до Нового года.
Мама в комнате. Телевизор выдает на-гора какой-то спектакль. Маме не нравится, но она смотрит. Мама, диван и голубой экран. Поэзия – блеф. Это только вечером: мама и телевизор, Маринка и дискотеки, я и неизвестность.
Когда Джулия впервые пришла ко мне, я сказал, что это надолго. Я был прав, она до сих пор меня не забывает, и я благодарен ей за это. Она приходит и терпеливо лечит меня от алкоголизма, депрессии и неуверенности. А говорят, что она не из тех, кому можно доверять, что внешность обманчива. Может быть, они и правы. Не знаю. По крайней мере, она знает, что

СТОРОЖ НОЧНОГО ПЛЯЖА НЕ ДУРАК.

Дорога на горизонте превращается в точку, а если посчастливится увидеть, в желтый диск Луны. Диск многомиллионным тиражом разбросан по морю. Много платиновых пластинок Музыки Лунной Ночи, от горизонта уложенных в дорогу к твоим ногам. Ноги не стоят, не могут стоять на месте. Они пробуют воду и постепенно уносят твое упругое нагое тело в теплую ночь морской воды. С каждой затяжкой моей сигареты, тебя становится все меньше. Вода скрывает колени, бедра; две затяжки – и уже не видно ни лопаток, ни плеч. Осталась только голова, с хламом коротких светлых волос, разбросанных в разные стороны.
Сколько твоему сынишке? Пять? Он уже совсем большой. Нет, девочка, меня в эту авантюру не втянешь. Почему не люблю? Ты не права, просто я всегда мерзну. Я знаю, что теплая. Ну, хорошо, только немного попозже, чтобы выйти вместе. Ночью нет чаек. Они спят? Не знаю. Ладно, иду, иду, только не брызгайся.
Луна, как море, море над Луной и легкие прибрежные волны ощупывают два тела на мелкой гальке ночного пляжа.
Ты странный. В смысле? Ты вообще странный. Почему я тебя раньше не встречала? А сейчас, ведь вода такая теплая... Послушай, лягушонок, не я виноват в том, что тебя мама родила в проруби. Пойдем, я замерз. Подожди, а вдруг кто-нибудь увидит. Почему эти прожектора светят прямо на пляж? Когда ты входила в воду, ты об этом не думала. Да и как ты хотела? Пляж-то санаторный. Значит, тут есть сторож? Ну конечно есть. Не бойся, девочка. Не надо бояться. Нас никто не потревожит. Пограничники обходят эту зону стороной – это не их владения. Церемонию ночного осмотра, как священный ритуал возложения венков, совершает сторож. А он не дурак.
Не вытирайся, не надо. Я люблю мокрых соленых лягушат. Затяжка – и соленый лягушонок. Затяжка – и все повторяется. До бесконечности. До изнеможения. Почти, как у Metheny.
Дай мне сигарету. Малыш, это последняя. Ну, ладно. Я поделюсь: тебе сигарета – мне лягушонок. И не стоит бояться. Дался тебе этот сторож? Он давно уже спит или наблюдает за нами. За тобой наблюдает. Такие, как ты наводят только на две мысли: или сразу взять, или, по крайней мере, не вспугнуть. Ну, скажи мне: кто, глядя на твое тело, отвернется? Тем более, если оно нагое. Ты красивая, лягушонок. Глядя на то, как ты легко выходишь из воды и направляешься ко мне, он не станет кричать, потому что знает – он увидит тебя в деле. В деле любви.
И вместо меня будет с тобой он. Это он моими губами собирает с тебя соленые морские капли, моими ладонями гладит твои бедра, моими глазами питается твоей наготой. Он будет моим мозгом, а я его киборгом. Ну, скажи, кто устоит перед этим соблазном – знать тебя в деле любви? Не бойся, не надо. Сторож ночного пляжа сюда не придет, потому что стоит, скрываемый тенью солярия, и знает: я сделаю все, как надо. Потому что с тобой ОН.
Встань, я хочу посмотреть на тебя. Идиотизм! Что за девочка!?! Почему он зовет ее лягушонком? И почему я стою здесь? Разогнать их ко всем матерям! Жаль, что не я с ней. До конца смены еще пять часов. Папирос, наверное, хватит. И какой идиот сказал, что сторож ночного пляжа не дурак? Правда, не все так плохо. Завтра ко мне придет Джулия.