Славик и Володя рассматривали через оптические прицелы ружей идущий обоз немцев.
Двадцать человек, три повозки.
-Что у них там, в тюках?– спросил Славик.
-Жратва, наверное,- предположил Володя. – Видишь лейтенант, что на повозке, за второй банкой полез.
-А в банках что?
-Тушенка,- пренебрежительно бросил Володя.– Я их тушенку, ох как люблю. Это не то говно американское, что нам поставляют - сплошной жир. У них там мясо отборное и даже жил нет. Мы вот все воюем с фрицем, а американцы на нас наживаются. Что мы продуем, что немцы – американцем одна выгода. Будут фашистам продовольствие подгонять. Одним словом - ВРАГ.
-Это ты зря,- не отрываясь от прицела, сказал Славик. – В Америке - негры, а негры наши друзья, как и все угнетенные…
-Вот поэтому в такой жопе и живем, что со всяким сбродом дружбу водим. Дружить надо с сильными. А негры те вообще людей едят.
-Да ну!
-Вот тебе и ну… Мы по истории учили, был такой путешественник капитан Кук, так этот самый Кук, когда на берег одного тропического острова сошел, то туземцы встретили его как родного. Напоили, накормили, табачком угостили. Все команду. А как разморило моряков они их того, съели. Зажарили и съели.
-А мне Соколов рассказывал, что в деревнях у нас тоже людей есть начали…
-Тоже мне новость!– хмыкнул Володя.– Немцы ведь скот угоняют, картошку керосином поливают, чтоб нас сморить, вот люди и жрут друг дружку. А что еще делать?
-А ты бы стал человека жрать, если бы приспичило?
Володя задумался.
-Смотря какого.
-Немца, например. Вон того офицерика, который с тушенкой.
-Не-а, немца бы не смог. Стошнило бы.
Славик оторвался от прицела, протер прохудившейся рукавицей глаз и продолжил:
-А я еще слышал о летчике историю. Был такой боевой летчик Терентьев, его немцы сбили под Брестом, а сам он катапультировался. Так вот упал тот Терентьев в чисто поле. А дело было зимой. И решил он к своим пробиваться. Поначалу кореньями питался всякими, что из-под снега выкапывал, норы с ежами находил, а потом жратва и закончилась. А стужа стояла лютая у-у-у-у, вот ноги то у него и стали отниматься. Ну и думает Тереньтев, на кой мне ноги, если от них проку никакого. Сначала одну съел, потом вторую. Так до своих и добрался…
-Героическая личность!– объявил Володя.
-Ага,- сказал Славик.– Теперь вот, говорят, на самолетах опять летает…
-Без ног?!
-Без ног. Ему в Москве за особые заслуги перед Родиной специальные протезы поставили. Терентьев, говорят, даже перед Сталиным гопака сплясал, а тот и не заметил, что он на протезах.
-У меня дядька на деревянных протезах ходил, так сразу заметно было…- заметил Володя.
-Тоже мне скажешь – деревянные!– буркну Славик.– У Терентьева специальные протезы были - резиновые!
-Ну, если резиновые…- со значением начал Володя, как его снова перебил Славик:
-Видал, какие рукавицы у офицера!
-Лисьи поди,- пялясь в прицел, предположил Володя.
-Не-а, видал я лисьи, не такие они,- с видом знатока пояснил Славик.
-И где же ты видел? В наших лесах отроду лис не было!
-У нас на постое был один городской, из Сибири у него и сапоги, и рукавицы из лисьего меха были. Говорил, что сам охотится. Матери обещал выслать даже лису. Адрес наш записал.
-И наебал?
-Почему сразу наебал?– возмутился Володя.– Забыл, наверное. Да и война эта проклятущая скоро случилась.
-Ку-ку, ку-ку,- разлетелось над лесом.
-Соколов совсем рехнулся, какие зимой кукушки! Так и попасться недолго,– встрепенулся Володя и приготовился к стрельбе.– Все, снимаем офицеров и назад.
Раздалось два выстрела. Первым слетел с повозки офицер в рукавицах, вторым не выпуская из рук банку, рухнул пожиратель тушенки. После соловьем запел пулемет, и в обоз полетели гранаты. Немцы, застигнутые врасплох, падали в снег, не успев сообразить, что к чему. Затвор ружья Славика изрыгнул в снег теплую, еще дымящуюся гильзу.
-Пойдем,- дернул его за рукав Володя.
Славик еще раз посмотрел в прицел. Оставшиеся в живых фашисты заняли укрепительную позицию за обозом, тщетно паля в ту сторону, откуда доносились выстрелы. На сером снегу чернели тела убитых. Те, в которых еще теплилась жизнь, напоминали начинающих пловцов. Истекая кровью, они смешно барахтались в снегу и жадно хватали ртом холодный воздух. Один из осколков гранаты попал в лошадь. Из ее разорванного брюха на землю вывалился, вскоре распутавшийся клубок липких кишок. Лошадь еще дышала. Ее ноздри были широко раскрыты, и из них шел пар.
-Скоро ты там?- прошипел сквозь зубы Володя, который уже отполз на пару метров.
Славик искал глазами офицера в лисьих рукавицах, но так и не нашел его.
-Наверное, телами завалило,- решил он стал в спешке собираться.
Пока он полз на брюхе, из его головы все не выходили те самый рукавицы. Пряжа на его вязаных варежках стала расходиться, а снег сваливался на шерсти в твердые ледяные комочки.